Название: Жертва
Автор: alhajiaФандом: Мор (Утопия)
Пейринг/Персонажи: Артемий Бурах
Размер: мини, 402 слова
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: fin_termit
"Жертва должна быть уместной. Жертва должна быть равновеликой. Жертва должна быть тесно связана с тем, кто ее приносит. Иначе в ней не будет ничего от самопожертвования - и она лишится действенной силы..."(с)
Предупреждения: ООС
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора
Примечания автора: Разгружаю вагон с хэдканонами.
++++++От рассветного солнца режет глаза. Ночь, день и еще ночь прошли с совета. Артемий Бурах точно знает — болезнь притаилась, но не отступила. Работы предстоит много — и он идет туда, где подземная кровь сочится из раны на месте расколотого чуда.
Легкие шаги позади — Аглая Лилич. Приостановившись, Бурах поднимает со ступеней Собора кусок стекла — отлететь сюда он вряд ли мог, а значит, был кем-то положен намеренно, со значением — и не чувствует ровным счетом ничего. Ни горечи, ни удовлетворения, ни уверенности в собственной правоте. Переводит взгляд на умиротворенную, почти радостную Аглаю — женщина, Инквизитор, сестра Алой Нины, еще вереница бессмысленных слов-символов — и ощущение опустошенности становится невыносимым.
Неправильный выбор?
Следовало превратить город его отца в дымящуюся груду развалин, чтобы вознеслась и расцвела утопия Каиных? Или просто нужно было привести эту несчастную и запутавшуюся в собственных интригах женщину, что смотрит ему вслед влюбленными глазами, на курган Раги и раскрыть по линиям, точно священного быка? Или вложить все нитки в руки Самозванке — и будь что будет? Не тот выбор, к которому лежало бы сердце Артемия Бураха — но чего не сделаешь во имя долга…
Аглая недоумевающе окликает его. Бурах не оборачивается. Ни к чему теперь.
Что-то внутри рвется, скручивается, как бумага в огне. Степь кричит, беззвучно, надрывно — молит, упрекает, проклинает — все сразу. Глупец, нерадивый сын земли, не справился, оступился… кто теперь назовет тебя знающим линии?
Понимание вливается в него вместе со жгучей болью.
Неправильный выбор.
Жертва не принята.
Город — вот и жертва, и его Искомый одновременно. Нет ничего ценнее — и ничего сравнимого по ценности. Кто же знал, Артемий Бурах, что твои любовь и верность обернутся против тебя…
Нужно возвращаться, нужно продолжать работу — священной крови, необходимой для сыворотки, теперь вдоволь — но Бурах заранее знает, что все бессмысленно. Условие не выполнено, сыворотка больше не подействует, и Песочная язва беспременно и беспрепятственно соберет свою жатву.
Ноги выносят его прямиком к железнодорожной станции.
Рельсы, насколько хватает глаз, сплошь укрыты буровато-серым живым ковром.
Крысы. Крысы неотступно следуют за поездом в Столицу — открывая болезни путь.
Бурах смотрит на крысиную волну, захлестывающую рельсы, и вспоминает белое от гнева лицо Данковского, кипу записей, которую тот вышвырнул из окна отъезжающего поезда и которую порыв ветра тут же раздергал на листки. И горько жалеет, что наотрез отказался выслушать бакалавра накануне совета. Быть может, Данковский, с его столичным высокомерием и ледяной логикой, сумел бы приметить тот роковой изъян, что пропустили другие.
Быть может, и приметил.