Название: * * *
Автор: alhajiaФандом: Мор (Утопия)
Пейринг/Персонажи: Артемий Бурах, Даниил Данковский, Ласка
Размер: мини, 788 слов
Категория: джен
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: * * *
Предупреждения: ООС
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора
Примечания автора: Продолжаю разгружать вагон с хэдканонами.
++++++Артемию Бураху снится Степь.
Сухой, пыльный ветер хлещет по лицу. Травы, будто примятые невидимой рукой, увядают, иссыхают, скручиваются и чернеют. Растресканная земля сочится кровью — и Бураху кажется, что трещины проходят по его собственному телу.
Сверху — багряное, бурое, черное, наизнанку вывернутое небо.
Уже выныривая из мутных вод сна, Бурах явственно ощущает, что времени почти не осталось. Он не может сказать — до чего, но колючее, обжигающее беспокойство внутри нарастает с каждым ударом сердца.
Следует поспешить.
Направление Бурах чувствует вполне отчетливо — будто воткнули под ребра стальные крючья и тянут: безжалостно, на разрыв, изо всех сил. Все остальное — двери, заборы, расстояние — становится лишь досадной и незначительной помехой.
Возле опустевшего загона Бурах оборачивается — и видит Ласку, бегущую что есть духу — так, что подол юбки полощется за ней парусом. Только из ряда вон выходящее событие могло заставить Ласку покинуть кладбище: поэтому Бурах останавливается, не дожидаясь оклика, и пытается не обращать внимания на тянущую боль под диафрагмой и растущий в груди беззвучный вопль земли.
В паре шагов от него Ласка без сил опускается в траву. Дыхание срывается, но она, вздрагивая всем телом, начинает говорить:
- Помоги, Артемий, прошу... Я разговаривала... со старым Бодяком и c его дочкой... и с Айланой, и... все они сказали... бакалавр Данковский не должен... не должен умереть здесь...
Бурах почти наяву видит, как мир вокруг выгибается волнами - и моментально разглаживается: недостающий кусочек ответа на незаданный вопрос встает на свое место.
- Где он?
- Возле Станции... под землей... не надо, оставь, я только задержу тебя... Скорее!.. догоню позже!..
- Что именно они тебе сказали? - Бурах впивается в нее взглядом. Паника в голосе Ласки звенит болезненным эхом, отдающимся у него в висках, но установить истину прямо сейчас кажется жизненно важным.
- Им страшно. Что-то приближается. Что-то произойдет. Что-то плохое. Хуже Песчаной язвы, хуже шабнак-адыр... никого не останется.
- Где не останется?
- Нигде.
Глаза у Ласки прозрачные, как родниковая вода.
Бурах спотыкается на полушаге и едва не падает, когда полный смысл ее слов доходит до сознания.
И одной-единственной смерти будет достаточно? Или дело именно в...
Ну нет, о причинах и следствиях он подумает после.
Станция возникает из утреннего тумана сразу всей своей громадой. От беззвучного рева земли сердце сбивается с ритма, и Бурах не может не то, что сориентироваться — даже просто сообразить, откуда начинать поиски. Он с надеждой оглядывается на торопливо приближающуюся Ласку.
Ласка вдруг останавливается и поднимает на него отрешенный взгляд:
- Прости. Я не слышу живых. Придется тебе самому.
Бурах после секундного колебания опускается на колени, склоняется вперед, упираясь широко расставленными руками в землю, почти касаясь лицом верхушек травы. Слышать яснее это не помогает ни капельки — слишком, слишком много в нем человеческого для того, чтобы внимать Степи напрямую, будь он хоть тысячу раз менху.
И все же непонятное зудящее чувство, медленно расползающееся по ладоням, заставляет его сдвинуться немного правее. И впрямь, здесь земля еле уловимо выпирает — и проседает под пальцами. Бурах безжалостно срывает верхний - с непотревоженными на вид травами - слой почвы, стыдливо прикрывающий свежую могилу. В другое время он бы обошелся с землей куда бережнее, так вгрызаться в нее — все равно, что раздирать по живому только-только зашитую рану... но не теперь.
Ласка без слов присоединяется. С неожиданной для ее слабых рук силой и скоростью. Сухая земля, хоть и взрыхленная, поддается плохо, то и дело норовит осыпаться обратно. Когда под руки попадается край плаща из змеиной кожи, тяжесть в груди становится почти невыносимой.
Пока Бурах тащит из полуразрытой ямы по-неживому провисающее тело, в сознании бьется одно — нужно сказать Капелле, чтобы собирала детей и укрылась с ними в Многограннике. Хотя Бурах знает наверняка — не защитит стеклянная башня, никого не защитит...
...Данковский бледен в синеву, дыхание почти неслышное, пульс едва прощупывается, да и частота вдвое ниже от нормы... для человека, почти полчаса проведшего под слоем земли, состояние более чем сносное.
Будто в ответ на эти мысли, Данковский резко, словно его включили, приподнимается и судорожным движением переворачивается на бок, заходясь в кашле. Чуть отдышавшись, он плохо сфокусированным взглядом нашаривает Бураха — и всматривается в него пристально, неотрывно, как в последнюю надежду.
- Вы в самом деле... пришли мне на помощь, Бурах? Или у меня галлюцинации... на фоне гипоксии? - Данковский умудряется источать иронию даже между приступами надсадного кашля.
- Сам-то как думаешь, ойнон?
- Признаться честно, не понял еще... эта, как ее, твирь... до сих пор чувствую в горле ее корни... Бурах, у вас есть предположения, кому понадобилось... так обойтись со мной?
- Кто из известных нам персон питает страсть к разрушению, ни в грош не ставит чужую жизнь и совершенно не заботится о последствиях?
Данковский подается вперед, то ли чтобы возразить, то ли — перечислить кандидатуры, но, прервавшись на середине движения, опускает взгляд и только отрицательно качает головой.
Мать Бодхо милосердна, но никому не следует подходить слишком близко. Или заходить слишком далеко — тут уж как посмотреть.
@темы:
Мор (Утопия),
Фанфикшн